Германские классики сыграли современность

В Казани прошёл вечер солистов Берлинского филармонического оркестра. Обозреватель «Казанского репортёра» побывал на концерте и услышал удивительное сочетание джаза, барочной музыки и футуризма.

Визит такого уровня исполнителей в столицу Татарстана – не такое уж и частое дело. Да, безусловно, казанские меломаны уже привыкли к тому, что на сцене Государственного Большого концертного зала имени Салиха Сайдашева выступают звёзды первой величины. И всё же концерт кларнетиста Венцеля Фукса и трубача Габора Таркови – случай совершенно особый. Ведь их уже при жизни отнесли в разряд классиков.

Венцель Мария Фукс родом из региона, где высоко ценят традиционную духовую музыку. Уроженец Инсбрука, наследник музыкальной семьи, он уже в детстве играл на кларнете в различных духовых ансамблях. После обучения в Китцбюэле и Инсбруке, Венцель окончил Венскую музыкальную школу. Его профессиональная карьера стартовала в Венской народной опере, второго после Венской оперы театра в столице Австрии, где девятнадцатилетний музыкант занял должность главного кларнетиста. Затем последовали приглашения в Симфонический оркестр Австрийского радио и Берлинский филармонический оркестр.

Фукс – профессор Берлинской высшей школы музыки имени Ханса Эйслера и зальцбургского университета музыки и драматического искусства Моцартеум, преподаёт в Академии оркестров Берлинской филармонии и даёт мастер-классы по всему миру. Один из них удостоились чести получить и татарстанские симфоники.

– Инструмент не должен ограничивать меня в моих усилиях по выражению чувств и эмоций, – откровенничал Венцель Фукс, – я должен быть в состоянии сделать всё, что я хочу, и инструмент должен поддержать меня в этом. Мундштук, например, обеспечивает необходимую стабильность звука и поддерживает меня в моём музыкальном языке. Мы должны стать единым целым – я, мундштук и кларнет.

Невозможно устоять перед магией звука Венцеля Фукса. Казалось, что он нежно ласкает воздух бархатистым тоном кларнета, что незримая искра прожигает сквозь время и пространство путь в сердца слушателей, что звук, едва родившись, снова сливается с тишиной, подобно лёгкой ряби на водной глади. Исполненный им Концерт для кларнета с оркестром одного из самых ярких и самобытных композиторов Америки ХХ века Аарона Копленда был написан в самом конце 1940-х годов и посвящён легендарному джазовому кларнетисту Бенни Гудмену. Музыкальные критики мира единодушно признают это сочинение несомненным шедевром среди всех других, написанных в этом жанре.

– Этот концерт – сочетание джаза, мюзикла и классики. Мне очень нравится и моя партия, и партия оркестра, – уточнил кларнетист. А на вопрос о том, что современная музыка далеко не всегда понятна слушателю, Фукс ответил

– Такое отношение не является чем-то отрицательным. Оно мотивирует меня играть ещё лучше, ведь одна из основных задач музыки – расширить кругозор людей, показать им современную реальность и научить слышать «внутреннюю правду» композитора и исполнителя.

Впрочем, элегантность исполнительского искусства ощутилась уже в самом начале концерта, когда зазвучали «Три этюда на темы Куперена» британского композитора Томаса Адеса.

Адес как-то признался «Мой идеальный день – сидеть дома и играть на клавесине произведения Куперена в них получаешь новое вдохновение на каждой странице». Для «Трёх этюдов» британец выбрал самые деликатные композиции великого, как его называли уже при жизни, Франсуа Куперена. Адес сохранил барочность в мелодии, тональности, гармонии и ритме, написанную органистом Людовика XIV в Версале, без изменений, но при этом использовал необычную оркестровку маримба, бас-барабан, барабаны и литавры присоединяются к камерному оркестру. Маримбафон, глубокие деревянные духовые инструменты и пение струнных придают этюдам специфический тональный оттенок, и музыка словно материализуется, наполняя собой всё пространство.

Три части opus’a – Les Amusemens (Развлечения), Les Tours de Passe-Passe (Ловкость рук) и L'Ame-en-peine (Душа в беде) – в интерпретации молодого, но бесспорно талантливого дирижёра Джозефа Бастиана последовательно воссоздавали иронию, игривость и яркую страсть, уживающиеся в душе молодого человека. Привлекательные и обманчивые текстуры Куперена-Адеса Бастиан реализовал с поразительно тонким чувством юмора.

Родившийся в Форбахе во французско-швейцарской семье, Джозеф Бастиан начал свой путь в музыку с изучения виолончели, тромбона и композиции. В 2016 году бас-тромбонист Симфонического оркестра Баварского радио впервые взял в руки палочку и, встав за пульт, заставил говорить о себе музыкальных критиков только в восторженных тонах. Стать дирижёром ему помогали Марис Янсонс, Даниэль Хардинг и Владимир Юровский. С тех пор он уверенно идёт вперед, собирая престижные награды и приглашения лучших мировых симфонических коллективов.

– Мой русский дебют оказался весьма успешен, – улыбнулся Бастиан. – Государственный симфонический оркестр Татарстана превзошёл все мои ожидания. Музыканты мастерски справились со всеми произведениями, а ведь это были премьеры для них.

Габор Таркови, ещё один солист Берлинского филармонического оркестра, вышедший в этот вечер на казанскую сцену, родился в Эстергоме и в возрасте девяти лет получил свой первый урок игры на трубе от своего отца Иштвана Таркови. Вообще-то, начиная с XVIII века его предки профессионально занимаются музыкой, поэтому у него, наверное, просто в генах заложено – быть музыкантом. Регулярно выступая с концертами в Европе, США и Азии, сегодня Габор Таркови – самый известный трубач в мире. Он солировал с Камерным оркестром Баварского радио, Национальным симфоническим оркестром Китая, Новым Японским филармоническим оркестром, Лондонским симфоническим оркестром. И вот на один вечер его партнёром стал Государственный симфонический оркестр РТ.

Будучи профессором Берлинского университета искусств по классу трубы, Таркови не отказался дать мастер-класс и нашим музыкантам. Его секрет оказался на удивление простым для исполнения

– В жизни важен баланс. Когда вы учитесь, то вы практикуете по многу часов. Вы и должны много практиковаться. Это действительно очень важно, чтобы вы хорошо тренировались. Но то, что вы держите трубу возле губ часами, не гарантирует, что вы станете лучшим трубачом. Нужно уметь расслабиться. Прогуляйтесь по холмам или поплавайте. Изучайте другие виды искусства, такие как архитектура и живопись. Совершенствуйтесь как личность.

Исполненный Габором Таркови Концерт для трубы с оркестром был создан Александром Арутюняном в хрестоматийном стиле неокласицизма и прочно вошёл в репертуар трубачей.

– Мне очень нравится, как это произведение раскрывает сразу и оркестр, и солиста, это прекрасно. Это очень романтичное, мелодичное произведение, оно о высоком, поэтическом, – был предельно лаконичным в своей оценке Габор Таркови.

Основные образы произведения связаны со стремительным, огненным движением, а потому исполнение требует от трубача полной эмоциональной отдачи, блеска и безупречного технического совершенства, лирической выразительности, ярких контрастов ритма и тонкой красочности. И Таркови в полной мере смог это продемонстрировать в своём выступлении.

Завершала вечер солистов Берлинского филармонического оркестра Симфония в трёх движениях Игоря Стравинского. Сам композитор признавался «Симфония не имеет никакой программы, было бы напрасно искать таковую в моём произведении. Однако возможно, что впечатления нашей тяжёлой жизни с её стремительно меняющимися событиями, с её отчаянием и надеждой, с её беспрерывными мучениями, крайним напряжением и, наконец, некоторым просветлением, оставили след в этой Симфонии». Написанная в 1945 году по заказу Симфонического оркестра Нью-Йоркской филармонии, она полна драматического лиризма. «Каждый эпизод Симфонии связан в моём воображении с конкретным впечатлением о войне, очень часто исходящем от кинематографа, – уточнял композитор. – Её начало, в частности, совершенно необъяснимым для меня образом явилось музыкальным откликом на хроникальные и документальные фильмы, в которых я видел солдат, марширующих гусиным шагом. Квадратный маршевый ритм, инструментовка в стиле духового оркестра, гротескное крещендо у тубы – всё связано с этими отталкивающими картинами».

Музыка, конечно, не столь иллюстративна, как это может показаться после прочтения этих признаний Стравинского. Да, она сурова, да, она тревожна, да, она изящно-холодновата и взволнованна. Но она гораздо глубже, чем простое отражение военного времени, которое только что пришлось пережить миру. И оркестру под управлением Джозефа Бастиана как никогда ранее удалось зазвучать мощно, объёмно, философически презентируя написанное Стравинским. Динамичная, насыщенная острыми ритмическими перебоями Симфония в их интерпретации гораздо больше соответствовала «моментальному снимку», «слепку» со всего ХХ века, оставившего после себя множество нерешённых вопросов. И теперь мы принимаем их как тяжёлое наследство.

«Композиторы комбинируют ноты. И это всё. Как и в какой форме вещи этого мира запечатлелись в их музыке, говорить не им», – эти слова Стравинского полностью легитимизируют такое прочтение его сочинения татарстанскими симфониками и немецкого дирижёра.

Финал Симфонии в трёх движениях в их исполнении – внезапен, резок, отрывист. Он словно говорит нам, что история, рассказанная в нём, ещё не завершена. И эхом отраженные в opus’e стихийная сила «Весны священной», острота «Петрушки», пластичность «Истории солдата» и патетичность «Аполлона Мусагета» – всего лишь предисловие к веку XXI.

Таково футуристическое предсказание музыкантов, сделанное нам. Тревога живёт в нём. И смутно ощущаемая надежда.