«Белая сирень-2016» ознаменовалась не только визитами выдающихся гастролеров – пианистов Дмитрия Маслеева, Николая Луганского, Дениса Мацуева, Максима Могилевского, дирижера Кристиана Ярви и других известных музыкантов, но и исполнением 7 из 15 симфоний Шостаковича. В том числе таких грандиозных, как 4-я, 5-я и 7-я. Правда, на долю автора этой заметки, приехавшего в Казань 8 июня, выпали не они, а считающиеся более камерными 6-я и 9-я. Однако камерность эта относительная. Все-таки каждая из симфоний идет около получаса. Но главное – в отнюдь не камерном содержании. Тем более что две эти партитуры можно в каком-то смысле считать циклом: одна из них непосредственно предшествовала войне, другая создана сразу после Победы. И это по-своему не менее важный «портрет времени», чем тот, что дан в написанных между ними 7-й и 8-й.

1-ю часть 6-й симфонии, если бы она не была выдержана в чрезвычайно медленном темпе, можно было бы назвать концертом для оркестра, и прежде всего для деревянных духовых. Их как бы импровизационные (хотя на самом деле выписанные до мельчайшей нотки) соло погружают слушателя в совершенно особую атмосферу не просто печали, но какой-то потусторонней обреченности. Так, кажется, должны были бы звучать голоса теней в вечно скорбном древнегреческом царстве мертвых, до которого лишь иногда доносятся отголоски потрясений на земле. И эту завораживающую, тоскливо-прекрасную картину создают музыканты оркестра Сладковского. После чего вихрем переносят нас в стремительное скерцо и карнавальный финал.

9-я еще более резка по своим контрастам. Здесь и танцевальность крайних частей острее и злее, чем в искренне-задорной коде 6-й. И трагизм медленных частей уже не потусторонне-отстраненный, а наполненный земной болью: прерывающаяся мелодия-плач флейты во 2-й; суровый, как монументы  Волгограда и Бреста, реквием медных в 4-й части… Все эти звуко-смысловые задачи оркестр под руководством своего маэстро выполняет безошибочно.

А между симфониями разместилась пришедшая из совершенно другого мира музыка – теплый  романтичный Фортепианный концерт Шумана, с которым в Казань приехал Михаил Плетнев.

Казань – город детства Михаила Васильевича, где он начал заниматься в музыкальной школе, и, видимо, ностальгическая нежность жива в душе музыканта по сей день. Годами не удостаивая публику куда более крупных городов своей игрой, в столице Татарстана он садится за рояль регулярно. В прошлом году исполнял на «Белой сирени» 2-й концерт Рахманинова. И вот теперь – новое погружение в романтизм.

Игра Плетнева кристально прозрачна для слуха и, кажется, очень проста. Никаких сногсшибательных водопадов и селей звуковой мути, которые любят обрушивать на уши публики записные «виртуозы». Ты словно у мягко журчащего источника родниковой воды. Но представляю, как же сложно дирижеру, во-первых, не заглушить этот голос родника, а во-вторых, следовать за бесчисленными вариациями темпа, который меняется у Михаила Васильевича едва ли не в каждой фразе и даже внутри фраз. Однако взаимопонимание между дирижером и солистом было близким к идеальному. Плетнев мог себе позволить КАК БЫ наигрывать, вольно ведя траекторию исполнения, а оркестр в каждый момент обеспечивал ему деликатнейшую поддержку множество заботливых музыкантских рук. Лишь иногда, показалось мне, эта подчеркнуто-вольная раздумчивость игры оборачивалась оттенком легкой небрежности – например, в отдельных тактах каденции 1-й части.

На бис после многократных вызовов Плетнев сыграл «Грезы любви» Листа. Разумеется, в той же манере, будто эта музыка только сейчас неспешно и ненавязчиво рождается под его пальцами. Удивительно, но, звуча предельно искренне в тихих местах, этот музыкальный рассказ почему-то становился суховатым с ростом динамики на подходе к кульминации. Душа пианиста настолько воспарила в рафинированные высоты, что оторвалась от живой эмоциональности? Или звуки форте его утонченному слуху почему-либо стали неприятны, и он облегчает их таким вот поверхностным туше?

Конечно, жаль, что поговорить не удалось. С другой стороны, нет ли тут «рифмы» с 9-й симфонией Шостаковича, от которого тоже ведь в свое время ждали радостных фанфар – а получили саркастичный артистический жест? Художник имеет право говорить тогда, когда он хочет, и замыкаться тоже тогда, когда считает нужным. Качественные маленькие кухни в магазине www.mosmirmebeli.ru по индивидуальным размерам.

Впрочем, роскошь общения с лихвой возместил московскому журналисту и его коллегам Александр Сладковский. От него удалось узнать, что в следующем сезоне оркестр продолжит разрабатывать несколько своих стратегических линий – в том числе исполнение всех симфонических произведений Шостаковича. Впервые в Казани прозвучат 7-я симфония Малера, 7-я Брукнера, 7-я Дворжака… Более того, фирма «Мелодия» заказала оркестру запись 1-й, 5-й и 9-й симфоний Малера для издания их в общем боксе с теми же симфониями в классическом исполнении Кирилла Кондрашина. «Страшно, но мы должны пройти это испытание», – сказал Александр Витальевич.

А начнется следующий сезон Госоркестра Татарстана с гигантской 11-й симфонии Шостаковича. Сразу затем – фестиваль «Конкордия» имени Софии Губайдулиной, который откроет исполнение оратории Онеггера «Жанна д’Арк на костре» с участием Чулпан Хаматовой. Тоже первое в республике. А потом за живым звучанием оркестра придется ехать в Европу: там у него в конце года большие гастроли, в том числе выступление в венском зале «Музикферайн» 6 декабря.

 

Сергей Бирюков

Казань — Москва

Источник: http://musicseasons.org/mixail-pletnev-vse-molodcy-vsem-spasibo/

« назад