Евразийская симфония

Опробовав новый для России принцип автономного управления оркестром, он уже спустя год добился заметного успеха. Одна из идей Сладковского – фестиваль музыки Рахманинова «Белая сирень» в столице Татарстана, куда прибыли знаменитые солисты Денис Мацуев, Борис Березовский, Рамзи Ясса. О том, что связывает имя Сергея Рахманинова с Казанью и за какими формами музыкального менеджмента будущее, маэстро рассказал корреспонденту «Итогов».

- Столько курительных трубок у дирижера вижу впервые. Какая из них работы Гварнери?
- (Cмеется) Cравнение немного от лукавого, но хорошие трубки действительно похожи на музыкальные инструменты. Двух одинаковых изделий у мастера просто не может быть. Вот моя любимая (показывает трубку необычной формы с серебряным ободком). Работа итальянца Випрати. Я отвлекаюсь и успокаиваюсь, когда держу ее в руке или покуриваю.

- В такую-то минуту вам и пришла идея устроить Рахманиновский фестиваль?
- Об этом я думал давно. Такого события в Казани катастрофически не хватало. А когда есть хорошая идея, то появится и хорошая компания. Как раз в это время у Дениса Мацуева было турне по Поволжью, и мы нашли дату, когда он мог бы приехать в Казань. Потом и остальные подтянулись, включая Александра Борисовича Рахманинова, внука композитора.

- Но почему именно в Казани, в Татарстане?
- Дело в том, что предки Рахманинова принадлежат к древнему татарскому роду Рахманов. Не случайно его музыка пропитана интонациями Востока. 20 лет эта идея витала в воздухе, но никто в городе не решался ее реализовать. Вообще Казань – центр, я бы сказал, толерантности. Здесь много православных соборов и церквей наряду с мечетями, есть протестантский костел и синагоги. Мы собираемся уделить много внимания музыкантам тюркоязычных стран. Нынешний фестиваль открывал египтянин Рамзи Ясса, а в следующем году приезжает Фазиль Сай, турецкий пианист.

- В общем, евразийство, положенное на музыку, получается?
- Да, примерно так и было задумано.

- Вы чуть меньше года возглавляете татарский ГСО. Насколько безоблачно складывались отношения с оркестрантами? Ведь чтобы привести оркестр в форму, иным дирижерам приходится идти на жесткие меры вплоть до увольнения части состава.
- Мы через все это прошли. Когда в январе формировался оркестр, человек десять пришлось оставить за бортом просто автоматически. Мне пришлось браться за все едва ли не с нуля, взваливать на себя ответственность. Но когда люди видят, что руководитель о них заботится, а не просто использует в своих целях, все намного проще. Помогла и личная заинтересованность президента республики. Мне дали по сути карт-бланш. Оркестру присвоили статус автономного государственного учреждения культуры, которое имеет право коммерческой деятельности. Для российских оркестров это новая система.

- Так называемый принцип автономного управления?
- Да. Помимо внушительного гранта, мы получили право на финансовую инициативу. В любом другом оркестре приходилось бы выдумывать какие-то фонды, а тут… У нас все абсолютно открыто.

- И как вы распорядились открывшимися финансовыми возможностями?
- В первую очередь втрое подняли зарплаты оркестрантам. Затем заказали полный комплект духовых, ударных и струнных у лучших мировых производителей. Нам позволяется организовывать собственные фестивали и благотворительные концерты. Кроме того, продвигаем молодых татарстанских солистов, которые делают первые шаги в музыке. И самое главное, мы теперь имеем возможность приглашать солистов мирового уровня.

- Третьяков, Репин, Башмет… У них же огромные гонорары. Вы на равных конкурируете с мировым ангажементом?
- Да. Мы не говорим: знаете, у нас денег нет, вы просто приезжайте, потому что мы хорошие. Мы не просим нас осчастливить, мы приглашаем их как партнеров.

- Часто сетуют на то, что у нас в серьезной музыке плохо обстоит дело с менеджментом. А ГСО, как я вижу, одновременно и менеджерский центр?
- Да, по сути у нас филармоническая система. В штате оркестра есть, например, концертный отдел, который занимается продажей билетов и работой со спонсорами. Думаю, за такой формой работы будущее.

- При определенной господдержке, разумеется?
- Знаете, обычно оркестры апеллируют к федеральным властям. Но я уверен, что гораздо охотнее решить этот вопрос способен руководитель региона.

- Этот подход чем-то напоминает баховские времена, когда курфюрст содержал при себе оркестры и музыкальных знаменитостей. Покровительствовал баловням муз.
- А с тех пор ничего не изменилось. Я буду счастлив, если наши губернаторы дорастут до того, что станут выстраивать свою музыкальную политику.

- Ну, а как быть с пополнением рядов? Оправданы ли идеи перехода к двухступенчатой системе обучения вместо трех (школа, училище, консерватория)?
- Это самоубийство, если можно сказать одним словом. Образование, которое я получал в советское время, абсолютно бесценно. А потом мы стали терять кадры.

- Но ведь советская школа как раз и позволила многим музыкантам уехать, поскольку сделала их востребованными?
- Они не просто востребованы, они в первых рядах. Эти музыканты в основном возглавляют ведущие оркестры мира. Такие дирижеры, как Янсонс, Гергиев, Темирканов… Сейчас музыкальный мир на них ориентируется.

- В общем, на музыкальном образовании лучше не экономить?
- Мне кажется, любая экономия в мелочах приводит к краху. Вместо минимизации расходов надо думать о разумных инвестициях. И в классическом исполнительстве надо правильно вкладывать деньги, а не сокращать расходы.