Государственный академический симфонический оркестр Республики Татарстан открыл 58-й концертный сезон необычной программой. Таинство музыки Сергея Прокофьева вместе с оркестрантами постигал культурный обозреватель «Казанского репортёра».

При возможности главный дирижёр и художественный руководитель Государственного академического симфонического оркестра Республики Татарстан Александр Сладковский открывает сезон произведениями Дмитрия Шостаковича. Во-первых, потому что 25 сентября день рождения композитора. Во-вторых, маэстро – плоть от плоти представитель питерской музыкальной школы, где отношение к Шостаковичу особое. Но на этот раз программа почти полностью была составлена из произведений Сергея Прокофьева.

– Поскольку солист предложил концерт Прокофьева, то я решил вокруг этого выстроить всю программу, – пояснил Александр Витальевич. – Мы давно не играли Прокофьева, ушли в другие сферы. Действительно, Шостакович в сентябре у нас был самым главным композитором, я ему никогда не изменяю. Но Прокофьева тоже люблю и решил восполнить недостаток его музыки у нас.

Солистом на открытии сезона стал лауреат Первой премии XVII Международного конкурса имени Петра Ильича Чайковского в номинации «Фортепиано» восемнадцатилетний Сергей Давыдченко.

– Впервые мы встретились на втором конкурсе Grand Piano Competition в 2018 году, – напомнил маэстро. – Тогда он был ещё совсем юным. Я аккомпанировал ему в финале, где он блеснул с Третьим концертом Прокофьева, и мы пригласили его в Казань. Это уже третий его приезд к нам. Он исполнит Пятый концерт Прокофьева. Старт у Сергея потрясающий, он неслучайно стал победителем Конкурса Чайковского, и при правильном окружении и направлении у него есть все шансы стать большим артистом.

Но сюрпризы открытия сезона на этом не закончились. Вторым солистом предложенной программы стала пятнадцатилетняя скрипачка Елизавета Малышева-Джалиль.

– Тут мы продолжаем добрую традицию открывать наш сезон выступлением с молодыми музыкантами, – уточнил Александр Витальевич. – Сергей с детства подавал очень большие надежды и сейчас вырос в огромную звезду. Елизавета, – кстати, правнучка Мусы Джалиля, – тоже делает сейчас очень большие успехи в Москве. Она лауреат ряда Международных конкурсов, заявила о себе на престижных концертных площадках не только нашей страны, но и десятка европейских государств.

Первым на сцену Государственного Большого концертного зала имени Салиха Сайдашева вышел давний друг Александра Сладковского блестящий историк музыки Артём Варгафтик. Его искромётные новеллы предваряли исполняемые произведения, погружая слушателей в атмосферу сотворчества. Острый сюжет, строгость композиции, художественная сжатость повествования сочеталась с выверенностью интонации, тембрового окраса голоса и силой звука, которые тщательно выверил на репетиции ведущий концерта.

– Что говорить о произведении, премьера которого не состоялась из-за того, что в России опять произошла революция? – начал он свой рассказ о Первой симфонии Сергея Прокофьева, открывавшей программу вечера. – В семнадцатом году прошлого века. Ну ведь была же уже одна, ранней весной. Царь отрёкся, рухнула и династия Романовых, и империя. А тут опять в канун выборов в новый парламент власть переходит в другие руки, в руки большевиков. Так всё это каким-то образом должно было отразиться в произведении, помеченном этим годом? Вот вообще никак…

Шаг за шагом Артём Варгафтик вёл слушателей, приоткрывая мысли и чаяния двадцатишестилетнего Сергея Прокофьева, создававшего эту Симфонию на спор, что напишет оркестровую вещь, ни разу не подходя к роялю, и не используя ни одного минорного аккорда. Получившееся произведение композитор назвал Классической симфонией, объяснив это со свойственной ему иронией: «Во-первых, так проще; во-вторых – из озорства, чтобы подраз­нить гусей, и в тайной надежде, что в конечном счёте обыграю я, если с течением времени симфония так классической и окажется».

Когда своё место на подиуме занял Александр Сладковский и, ни секунды не медля, дал знак оркестрантам начинать, публика замерла, старательно вслушиваясь в каждую ноту: действительно ли всё в Симфонии так, как было рассказано.

За громким аккордом всего оркестра взбежали вверх пассажи флейт, кларнетов и струнных, словно невидимый театральный занавес взвился, обнажив сцену для озорной, бодрой, саркастической комедии. И притихшему залу оставалось лишь узнавать персонажей комедии dell'arte в неудержимом вихре музыкальных пародий то на изящный старинный менуэт в духе Гайдна, то на мелодические ходы Моцарта. Но вот искрящийся, стремительный финал подвёл черту под стремительными пассажами колючих гротесковых тем, и зал взорвался аплодисментами, по достоинству оценив техническую виртуозность оркестра и умение передать специфический язык творений Прокофьева.

Вставным номером в заявленной программе или, скорее, entr'acte – междудействием в переводе с французского – смотрелось выступление Елизаветы Малышевой-Джалиль с opus’ом немецкого романтика, вступившим в контраст с прокофьевской дерзкой насмешкой. Видимо, это почувствовал и маэстро Сладковский, если, выступая через пару дней на открытии собственного абонемента Государственного академического симфонического оркестра Республики Татарстан в Московской государственной академической филармонии, оставил в программе только Прокофьева.

Скрипичный Концерт № 1 соль минор немецкого композитора Макса Бруха, вне всякого сомнения, занимает достойное место в ряду великих романтических шедевров. Австро-венгерский скрипач Йозеф Иоахим, которому посвящено это произведение, называл его самым соблазнительным из немецких скрипичных концертов. Но пятнадцатилетняя скрипачка, конечно же, никого и ничем не соблазняла, исполняя Первый скрипичный концерт Макса Бруха.

– Я просто хочу, чтоб все почувствовали красоту этой музыки, её гармонию, – сказала перед выступлением Елизавета Вячеславовна. – Я хочу, чтобы люди в зале получили удовольствие, чтобы музыка эта дошла до глубины их душ, воскресила в памяти самое светлое и пробудило фантазии. Больше ничего, никаких соблазнов…

Первый скрипичный концерт Бруха – как раз тот самый, с которым молодые дарования чаще всего побеждают на Международных скрипичных конкурсах. Будучи переписанным, по словам композитора, «по меньшей мере полдюжины раз», концерт был завершён в 1868 году. Томные, задумчивые мелодии и необычная форма – все его части выдержаны в сонатной форме – не сразу были восприняты аудиторией. Но зато потом уже самого композитора возмущало, что этот его opus получил широчайшую известность, в то время как остальная часть его произведений игнорировалась музыкантами.

Приглушённый раскат литавр и зловещие деревянные духовые инструменты предварили соло скрипки, которая в руках Елизаветы Малышевой-Джалиль неспешно начала своё размышление о пережитом. Певческий лиризм и виртуозная мелодичность требуют не только чёткой работы пальцев, но и наполненности глубоким смыслом как источником страстной кульминации, ведущей к пламенному финалу. Пятнадцатилетняя скрипачка вела свою партию предельно точно, технически правильно, но очень по-детски, ей явно не хватило того жизненного опыта, который, собственно, и создаёт романтическую философию музыки Макса Бруха. Впрочем, это, как вы понимаете, поправимо, с годами, говорят, детство уходит…

– Этот Концерт сложен физически, – отметила Елизавета Вячеславовна. – Очень мощный, невероятный по энергетике, что особенно чувствуется в нашем тандеме с этим прекраснейшим оркестром. Особенно я благодарна Александру Витальевичу за его колоссальную поддержку.

Вышедший на сцену вслед за ней Сергей Давыдченко вновь вернул слушателей в драматический мир Сергея Прокофьева, блистательно исполнив Концерт № 5 для фортепиано с оркестром. Как-то раз в одном из интервью пару лет назад юный музыкант сказал, что через десять лет видит себя большим русским пианистом.

– Я не могу сказать, что иду на какой-то там Олимп, я просто занимаюсь своим делом, – сдержанно улыбнулся на мой вопрос Сергей Сергеевич («полный тёзка исполняемого сегодня композитора», представился он). – Речь не идёт ни о карьерном росте, ни о власти, я к этому никогда не стремился. Для меня первым делом важна музыка. И она не сочетается с концепцией «Олимп».

Называя в тройке любимых композиторов Петра Ильича Чайковского, Франца Шуберта и Дмитрия Шостаковича, а из инструментов предпочитая рояль Yamaha, Сергей Давыдченко в последнее время чаще играет произведения Сергея Прокофьева и на тех инструментах, которые предоставляют концертные залы на пути его гастрольного «конвейера». Сейчас в его репертуаре все пять концертов Прокофьева, а это – показатель высокого профессионализма пианиста. И с любым инструментом, а его он ассоциирует с другом, которому можешь доверить чаяния и надежды и который чутко отзывается на все желания и просьбы, он способен подружиться за одну репетицию, что тоже говорит о мастерстве восемнадцатилетнего музыканта.

Пятым фортепианным концертом, последним из созданных Прокофьевым, Сергей Давыдченко дебютировал совсем недавно. И потому жёсткий разбор репетиций – непременное условие для освоения музыкального текста. Тем более, что и сам Прокофьев не был удовлетворен пианистической стороной Концерта, всё время жалуясь на её «трудноватость». Жёсткое утрирование архаичных приёмов, сухое и механичное звучание переплавлены здесь с гротесково-эксцентрическими образами и мягкой и светлой лирикой.

– Прокофьева чаще всего называют солнечным, но ведь и на Солнце есть затемнения, – Сергей Сергеевич выдерживает паузу. – И Прокофьев здесь мистический, даже инфернальный. Пятый концерт трудноват не с точки зрения техники, он сложен для понимания. Такие вещи – попробуй сыграй. Они требуют совершенно иного подхода к работе. Впрочем, к каждому композитору нужен свой индивидуальный подход. Любое произведение трудно сыграть хорошо.

Полновесный, объёмный, насыщенный звук, извлекаемый Сергеем Давыдченко из Steinway & Sons, создавал конкуренцию оркестру. Казалось, что диалог ведут два абсолютно равноправных инструмента. И когда соревновательность достигала своего накала, то фортепиано одерживало верх живописностью и красочностью палитры звукоизвлечения. Это удивительное явление, редкое не только для молодых исполнителей, но и для пианистов с солидным стажем. Не случайно же сразу после выступления молодого победителя XVII Международного конкурса имени Петра Ильича Чайковского между Александром Сладковским и Сергеем Давыдченко было заключено соглашение сыграть все пять фортепианных концертов Прокофьева с Государственным академическим симфоническим оркестром Республики Татарстан в мае следующего года на XIII Международном фестивале имени Сергея Рахманинова «Белая сирень».

На bis Сергей Давыдченко подарил собравшимся вторую часть Восьмой фортепианной сонаты Прокофьева.

Завершился же трёхчасовой концерт Пятой симфонией Прокофьева. «Произведение ошеломительное, очень красивое и очень мощное, совершенно гениальное», – ёмко охарактеризовал её маэстро Сладковский. Героико-эпическое начало чаще всего выделяют в качестве характеристики этого произведения, созданного в 1944 году. Но в музыке столь же явственны и лирическое начало, и элегическое, и драматическое, и комическое, и многое, многое другое. Как и во всех других своих произведениях, Сергей Прокофьев языком музыкальных образов рассказывает – или нет, разыгрывает острые драматические истории. И Александр Сладковский решительно, уверенно и талантливо вводит слушателя в мир драматического действия, в сферу ярчайших контрастов, полярного противостояния образов прокофьевской Симфонии № 5, си-бемоль мажор.

Мелодия, исполненная простоты и благо­родства, с которой начинается это произведение, в интерпретации Государственного академического симфонического оркестра Республики Татарстан обрела кантиленную былинность. Неспешные движения дирижёра постепенно обретали мощь и стремительность. И вслед за этим музыка усилила драматические черты, нагнетая напряжённость, чтобы в одном горниле сплавить лирику и эпизоды батального характера и завершиться потоком празднично-ликующих звучаний. Вот эту театральную самодостаточность произведений Прокофьева исключительно ярко и эффектно и продемонстрировал Государственный академический симфонический оркестр Республики Татарстан на открытии 58 концертного сезона.

На bis прозвучал Марш из оперы Сергея Прокофьева «Любовь к трём апельсинам» – энергичный, жизнерадостный и одновременно гротескный. Великая музыка в выдающемся исполнении.

Источник: "Казанский репортер"

« назад