В Казани проходит XII Международный фестиваль имени Сергея Рахманинова «Белая сирень». Апогеем музыкального смотра стал совместный выход на сцену двух давних друзей – Дениса Мацуева и Александра Сладковского.

Нынешний год – дважды знаменательный для поклонников Сергея Рахманинова: 150 лет назад родился этот величайший композитор ХХ века и 80 лет назад – умер. Видимо поэтому XII Международный фестиваль получил прописку на сцене Государственного Большого концертного зала имени Салиха Сайдашева аж на семь вечеров. И каждый из них мог бы с полным правом считаться событием в музыкальном мире.

Открывали шествие исполнителей лауреаты Первого рахманиновского конкурса главный приглашённый дирижёр Пекинского симфонического оркестра Хаожань Ли и воспитанник Московской консерватории, пианист Константин Хачикян. В афише следуют за ними художественный руководитель и главный дирижёр Ростовского академического симфонического оркестра Антон Шабуров и победитель международного конкурса молодых музыкантов «Eurovision Young Musicians 2018» Иван Бессонов, лауреат Третьего международного конкурса дирижёров имени Сергея Прокофьева, обладатель престижной стипендии по дирижированию в Королевском музыкальном колледже в Лондоне Кристиан Кнапп и студентка Высшей школы музыки королевы Софии в Мадриде и Московской консерватории Ева Геворгян, один из самых известных и любимых меломанами дирижёров современности Владимир Федосеев и лауреат I Международного конкурса молодых пианистов Grand Piano Competition, обладатель Приза III Международной профессиональной музыкальной премии «Браво» Шио Окуи, один из самых заметных деятелей музыкальной культуры Китая дирижёр Кристофер Чен и профессор Чжэцзянского университета в Ханчжоу, Шанхайской консерватории, Гонконгской академии исполнительских искусств и токийских Университета искусств и Музыкального колледжа Кунитати пианист Максим Могилевский, основатель и художественный руководитель фестивального оркестра Бриттена – Шостаковича, художественный руководитель Симфонического оркестра Фландрии дирижёр Ян Латам-Кёниг и идеолог и арт-директор фестиваля музыки и науки «Другой звук» пианистка Анна Цыбулёва.

Согласитесь, что попасть на концерт хотя бы одного из поименованных исполнителей – уже счастье, а тут всё созвездие разом собралось в Казани по приглашению обладателя Международной премии имени Сергея Рахманинова за организацию фестиваля «Белая сирень» профессора, художественного руководителя и главного дирижёра Государственного академического симфонического оркестра РТ Александра Сладковского.

Хотя, казалось бы, этот вечер на фестивале «Белая сирень» – это «всё те же, всё там же, всё с тем же», главный концертный зал Республики Татарстан был настолько переполнен, что разве что на люстрах не висели. Уже зрители заполнили пространства всех фойе, уже журналисты томились в ожидании выхода к ним героев события, уже прозвучал первый звонок, а музыканты всё ещё повторяли и повторяли прогон рахманиновского Третьего концерта. А ведь Денис Мацуев с ним давно сроднился, неоднократно исполняя его со всеми оркестрами и дирижёрами, включая марафон из всех концертов Рахманинова, который устроил пианист-виртуоз в апреле 2018 года в Концертном зале имени Чайковского.

– Я Рахманинова и до юбилейного года играл, и после буду играть в том же количестве и во всех залах мира, – уточнил Денис Леонидович на мой вопрос, не устал ли он от Рахманинова. – В этом и заключается особенность гениальной музыки, что сколько бы раз ты её не играл, ты её исполняешь как в первый раз.

Рахманиновский Концерт № 3 для фортепиано с оркестром ре минор, opus 30, Денис Мацуев считает своей визитной карточкой, ведь впервые он сыграл это сложнейшее – технически и музыкально – фортепианное произведение в тринадцать лет, тридцать четыре года назад.

– Когда я выхожу его играть, это всегда исполнение с чистого листа, – признался Денис Леонидович. – В Концерте около пятидесяти тысяч нот. Это Эверест, который надо покорять всякий раз заново. Нет точного ответа на вопрос, где находятся новые краски для исполнения Рахманинова. Вероятнее всего, это вдохновение от партнёров, прежде всего, мы заряжаемся друг от друга, от этого в нас идёт некая сила.

Мерная, «колокольная» раскачка ритма, вызывающая ощущение эпической широты, пронизывает всё творчество Сергея Рахманинова. Двухтактовое оркестровое построение, устанавливающие ровный, постоянный ритмический фон, маэстро Сладковский исторгает из самых глубин и сразу же завораживающе певуче вступает солирующее фортепиано. Музыковеды, анализирующие исполнение рахманиновских произведений, сходятся во мнении, что самая певучая кантилена – у Дениса Мацуева. Он фразирует её бесконечным дыханием, не отпускающим внимание слушателя ни на секунду. Он находит и делает очевидным для слушателя и терпкие гармонии, и сложную полиритмию рахманиновского музыкального текста. Энергетика его исполнения невероятна по своей насыщенности, протяжённости и бесконечности. Кажется, что оркестр умолкает, отступая перед напором воли и темперамента солиста, а не потому, что так прописано в партитуре Концерта. Но даже когда оркестр осмеливается вновь заговорить с пианистом, его голос становится мягким, приглушённо матовым, почти камерным по звучанию…

Но вот щемящая нежность фортепианного напева обретает внутренне напряжение, перерастающее в мощь финала, который захватывает слушателей своим железным ритмом. Пальцы Мацуева стремительно реют над клавиатурой, чтобы поставить точку заключительным аккордом. И зал взрывается нескончаемыми овациями. У сцены выстраивается очередь желающих вручить Денису Мацуеву и Александру Сладковскому букеты. Такого количества цветов на концерте я не помню уже давно.

Творческий тандем друзей скрывается за кулисами, но через приоткрытую дверь видно, что и там его ожидают поклонники с букетами. Музыканты вновь и вновь выходят на поклон, понимая, что публика ждёт продолжения.

И Денис Мацуев вновь опускается на банкетку у рояля.

На bis прозвучала рахманиновская Прелюдия до-диез минор, opus 3, № 2. Эта пьеса для фортепиано из цикла «Пьесы-фантазии» – одно из самых известных и популярных произведений великого композитора. Оно стало визитной карточкой Рахманинова, и одновременно его творческим бременем. Публика словно не хотела замечать новых сочинений музыканта, требуя в концертах многократного повторения Прелюдии до-диез минор. В досаде Сергей Васильевич даже бросит горькое: лучше бы я не сочинял это произведение.

– У Рахманинова нет неудачной музыки, – констатировал Денис Леонидович. – Что греха таить, есть выдающиеся композиторы, которые писали откровенно неудачные произведения. У Рахманинова такого нет. Ни одного неудачного произведения, ни одной неудачной записи его как пианиста. Никто к нему даже не приблизился никогда.

Что касается содержания этой Прелюдии, то Рахманинов разъяснил его предельно ясно.

«Три ноты в виде октавного унисона должны прозвучать торжественно и угрожающе. Мотив из трёх звуков затем проходит на протяжении двенадцати тактов первого раздела, а в противовес ему в обоих ключах звучит контрастная мелодия в аккордовых последованиях. Здесь два мелодически противоборствующих элемента, цель которых – завладеть вниманием слушателей.

Сущность главной темы – это массивный фундамент; контрастом ему становится гармонизованная мелодия; её функция – рассеять мрак. Но если разработку её продолжить, то возникнет монотонность, и поэтому быстро вступает средняя часть.

Смена настроения резкая, и на протяжении двадцати девяти тактов музыка устремляется подобно нарастающей буре, усиливаясь по мере того, как мелодия движется вверх. Эта часть написана мелкими длительностями, а первая тема вступает как кульминация в удвоении одновременно в правой и левой руке. Буря стихает, музыка постепенно успокаивается и семитактная кода завершает сочинение».

Денис Мацуев сумел подняться в исполнении этого opus’а до высочайших философических вершин, вместив в музыку Сергея Рахманинова и слёзы, и радость, и печаль, и величие, и скорбь… Короткий, набатной звучности колокольный мотив в низком регистре, пронизывающий всю музыкальную ткань Прелюдии до-диез минор, под быстрыми пальцами пианиста обрёл символичность мятежной, стихийной силы и предчувствий освежающей грозы. Наверное, этот талант вскрыть потаённые чувства композитора, проникнуть в самую суть музыки и стало основой дружбы творческого тандема – пианиста Дениса Мацуева и дирижёра Александра Сладковского.

– Денис Леонидович обладает уникальным даром создавать настроение, – улыбнулся Александр Витальевич. – Когда он на сцене или за сценой – всегда юмор, всегда очень легко, всегда он заряжает энергией, и мы выходим к публике только для того, чтобы получать удовольствие от того, что мы делаем. Мы чувствуем друг друга, и горжусь, что мы четверть века уже вместе, мы дружим, мы растём.

Второе отделение фестивального вечера полностью заняла Симфония № 6 си минор, opus 74, Петра Чайковского. Говоря о нём, искусствовед Ирина Тушенцева, зарекомендовавшая себя как блистательная ведущая концертных программ, напомнила о мистике последнего произведения композитора. Она была впервые исполнена за девять дней до смерти Петра Ильича и по трагизму может сравниться с «Реквиемом» Моцарта.

– Жизнь того или иного шедевра определяется не только уровнем его сочинения, качеством написания, не только уровнем исполнения, но и тем, как слушатель будет реагировать произведение, – пояснила Ирина Александровна. – Шестая симфония Чайковского относится к тем сочинениям, которые каждый при встрече с ним проживает заново и каждый раз с разным итогом.

Для Александра Сладковского произведения Петра Чайковского вмещают полный спектр человеческих чувств и ощущений. Даже трагизм в музыке композитора маэстро слышит, как жизнеутверждение и вселенскую любовь. Это в полной мере соотносится и с признанием самого Чайковского в дневнике: «Я даже страшусь того, как я люблю». Это в полной мере соотносится и с рассказом о Шестой симфонии брата композитора: «Я сообщу Вам то немногое, что узнал от брата, – пишет чешскому музыковеду Рихарду Батке Модест Ильич. – Первая часть представляет собой его жизнь, сочетание страданий, душевных мук, с непреодолимым томлением по Великому и Возвышенному, с одной стороны, борьбу со страхом смерти, с другой – божественную радость и преклонение перед Прекрасным, перед Истиной, Добром, всем, что сулит вечность и небесное милосердие. Так как брат большую часть своей жизни прожил ярко выраженным оптимистом, он закончил первую часть возвращением второй темы. Вторая часть, по моему мнению, представляет собой ту радость жизни, которая не может сравниться с преходящими мимолетными радостями нашей повседневной жизни, радость, музыкально выраженная необыкновенным пятидольным размером. Третья часть свидетельствует об истории его развития как музыканта. Это не что иное, как шалость, игра, развлечение в начале его жизни до двадцатилетнего возраста, но потом всё это делается серьёзнее и кончается достижением мировой славы. Её и выражает триумфальный марш в конце. Четвертая часть – состояние его души в последние годы жизни – горькие разочарования и глубокие страдания. Он приходит к мысли, что слава его как художника преходяща, что сам он не в силах побороть свой ужас перед вечным Ничто, тем Ничто, где всему, что он любил и что в течение всей жизни считал вечным, угрожает бренность».

И в исполнении Государственного академического симфонического оркестра Шестая симфония Петра Чайковского отнюдь не реквием. Из сумрачных глубин постепенно вырастает скорбный мотив. Маэстро Сладковский сосредоточен и нетороплив. Он словно погружён в раздумья о смысле нашего прихода в этот мир. Его одолевают смутные стремления к счастью. И он мучительно ищет ответ на вопрос, что должно стать итогом нашего жизненного пути. Мимика его лица чрезвычайно подвижна. Может быть, даже более подвижна, чем в предыдущие его работы с оркестром. Возможно, это связано с личными переживаниями Александра Сладковского: в день, когда состоялось это его выступление младшему сыну дирижёра – Александру Александровичу – исполнился месяц. И Шестая симфония Чайковского стала для маэстро своеобразным раздумьем о грядущем его наследника. И в привычно-знакомом музыкальном тексте вдруг открылись и огненные страсти, и бурное течение реки жизни, и особое акцентное звучание группы медных духовых как возвестников преходящей славы…

Четыре части Симфонии – это и есть сама жизнь во всех её проявлениях.

Александр Сладковский то негодовал, то озарялся улыбкой, то бережно касался сердца, то властным движением руки призывал оркестрантов замолчать, то неистовствовал, становясь физической материализацией стихии, то паузами давал понять, что молчание ценно и им можно наслаждаться…

«В симфонию эту я вложил без преувеличения всю свою душу», – говорил Пётр Ильич. То же самое мог бы без капли лукавства сказать и Александр Сладковский.

Такова была вершина XII Международного фестиваля имени Сергея Рахманинова «Белая сирень». Но до финала музыкального празднества ещё далеко.

Источник: "Казанский репортер"

« назад