Симфония как спектакль. ГАСО Татарстана выступил в Петербурге

Приезд в Петербург Государственного академического симфонического оркестра Татарстана под управлением своего главного дирижера Александра Сладковского стал одним из значимых событий в плотной афише декабря. Сегодня, когда мы не ждем приезда известных зарубежных коллективов, пристальное внимание обращено на гастроли лучших оркестров России, особенно с интересными программами.

Седьмая симфония Малера, прозвучавшая в зале Академической капеллы, — одно из самых масштабных сочинений, пять ее час­тей длятся практически 80 минут, она требует высочайшего мастерства от оркестра и дирижера, и далеко не каждый коллектив решится на подобный экзамен в Северной столице, где сильны традиции исполнения музыки австрийского композитора. Малер приезжал в наш город трижды, исполняя в качестве дирижера в том числе и свою музыку, а в 1920 – 1930‑е годы в Ленинградской филармонии концерты давали его ученики — Отто Клемперер, Бруно Вальтер и другие. К Малеру и немецко-австрийской традиции восходит наша знаменитая дирижерская школа. Ее ярчайшие представители Юрий Темирканов, Марис Янсонс и Валерий Гергиев регулярно включали произведения композитора в свои программы, а последний и вовсе исполнил и записал все симфонии Малера (совсем недавно в Концертном зале Мариинского театра в очередной раз прозвучала Пятая симфония).

Но Александр Сладковский тоже принадлежит к петербургской дирижерской школе: после окончания военно-дирижерского факультета Московской консерватории он продолжил учебу в Санкт-Петербургской консерватории в классе Владислава Чернушенко, стал лауреатом III Конкурса дирижеров им. Прокофьева, работал с оркестрами Капеллы, Оперной студии… Так что обращение к музыке Малера для него логично, и освоение этого репертуара идет по нарастающей в оркестре, которым он руководит уже 12 лет, — Государственном симфоническом академическом оркестре Татарстана.

С приходом Сладковского в ГАСО РТ начался новый этап развития. Были организованы крупные международные фестивали: «Рахлинские сезоны», «Белая сирень», «Казанская осень» и другие, учреждены интересные творческие проекты, сложилось сотрудничество с выдающимися солистами. Весной этого года XI международный фестиваль «Рахлинские сезоны» представил казанской публике Первую, Четвертую, Пятую и Шестую симфонии Малера. Осенью прошла премьера Седьмой, амбиции оркестра и дирижера подвигли представить ее в обеих столицах (после петербургского концерта состоялось выступление в зале «Зарядье» в Москве).

Густав Малер сказал однажды, что для него написать симфонию — это значит построить целый мир средствами музыкальной техники. Все симфонии композитора — огромные музыкальные полотна, программные, наполненные многочисленными цитатами и философским содержанием, — тому подтверждение. Но ведь надо еще этот мир снова воззвать к жизни. На вопрос, что самое сложное в исполнении Малера, Александр Сладковский, не задумываясь, ответил: «Все». А потом уточнил: «В первую очередь — оркестровое письмо, поскольку, для того чтобы эту музыку исполнить, оркестр должен быть очень хорошо оснащен. Очень много соло, поэтому должны быть прекрасные музыканты. С точки зрения технологической — это самая сложная партитура».

Седьмая симфония чисто инструментальна, но у нее есть философская программа, которую сам композитор не объяснил, превратив партитуру в своеобразный квест для исполнителей, слушателей и музыковедов. Огромная первая часть и завершающее Рондо-финал симфонии обрамляют три загадочные «ночные» части, наполненные сменой тем, ритмов, игрой «светотени». Какой ощущает эту симфонию сам маэстро? «Для меня симфония Малера — это огромный спектакль, театральное действо, — говорит дирижер. — В любом его сочинении есть программа, цитаты, контрастные образу, он сам себя цитирует. Мне кажется, что без этих образов Малера не исполнить. Самое потрясающее, что ты передаешь эти состояния, которые заложены в такой фактуре, не просто исполняешь ноты, а передаешь характеры».

И, действительно, титаническим напряжением прорывается маршевая, мужественная тема первой части, оттененная лирической побочной партией. В чередовании этого почти военного марша с пленительной кантиленой и экстатическими взлетами — вся первая часть. Звуковые волны обрушиваются на слушателя, Сладковский не боится форте, яркой звучности, но оркестру доступна и кантилена, а многочисленные соло показывают уровень его солистов. Кажется, что симфонии тесно в зале Капеллы, в ее акустике никуда не спрятаться, любое соло духовых будто под увеличительным стеклом. Возможно, гораздо уместнее этот концерт был бы в Большом зале Филармонии. Но маршевое движение захватывает слушателя, все побочные мысли уходят, дирижеру удается «собрать» сложную форму симфонии, и оркестр отвечает его намерениям. Чувствуется большая репетиционная работа, в том числе в оркестровых группах. А музыканты играют с такой отдачей, будто это самый главный их концерт, при этом фактура, несмотря на мощь, остается ясной и прозрачной.

Совсем другой характер у последующих трех частей, требующих совершенно другого звука. Вторая часть обозначена как ноктюрн. Известный петербургский музыковед И. Соллертинский сравнивал ее с картиной Рембрандта «Ночной дозор»: «на уснувших улицах гулко отдаются шаги таинственного ­патруля, где‑то вдали перекликаются приглушенные рога, испуганно кричат на черных ветвях потревоженные птицы». Светотень передана гармоническим сочетанием до мажора и до минора. Звучат переклички труб, проходит тема судьбы из трагической Шес­той симфонии, и, как у Тютчева, «бездна нам обнажена с своими страхами и снами, и нет преград меж ей и нами, вот отчего нам ночь страшна».

Третья часть скерцо, немецкое название обычно переводят как «Игра теней», но это больше относится к характеру музыки, причудливой и порой зловещей. Это тоже «ночная музыка», с ее вальсовым движением, бесцельным кружением жизни, ведущей к смерти. Четвертая часть тоже ноктюрн, и, если бы не ирония, была бы почти идиллична, здесь появляются новые инструменты — гитара и мандолина, но самым оригинальным инструментом симфонии являются пастушьи колокольца, с которыми ходят коровы по горным альпийским лугам. Все это многообразие образов проходит яркой чередой перед слушателями.

Жизнеутверждающий финал симфонии поставил яркую точку концерта, подвигнув публику на овации и крики «браво». После концерта Александру Сладковскому была вручена учрежденная в Петербурге Большая оркестровая премия в номинации «Дирижер» за программу Государственного академического симфонического оркестра Республики Татарстан на сцене Концертного зала имени Петра Чайковского в Москве.

Источник: "Санкт-Петербургские ведомости"