Денис Мацуев: "Ты видишь, как разрушается то, что готовил долгие годы"
Знаменитый пианист не сыграл 145 концертов, но открыл для себя музыку Шопена
Полноценная концертная жизнь раньше осени не начнется, считает пианист. Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
Под самый Новый год в Концертном зале имени Сайдашева в Казани состоялся уже восьмой по счету музыкальный фестиваль «Денис Мацуев у друзей». Друзья – это Госоркестр Татарстана, его художественный руководитель Александр Сладковский и, конечно, казанская публика. Первый вечер – камерный: Чайковский и Шопен, второй – драматичный: с музыкой Рахманинова. Музыкальный критик Ольга РУСАНОВА обсудила с Денисом МАЦУЕВЫМ актуальные для сегодняшней культурной повестки темы.
– В мире жесткий локдаун: Россия – одна из немногих стран, где в культуре что-то происходит, в Европе нам завидуют. Но и у нас, особенно в некоторых регионах, все проходит с серьезными ограничениями. Как вам кажется, может ли после пандемии в музыкальной, концертной жизни что-то необратимо измениться?
– Не хочется начинать на такой ноте, но, увы, прямо на наших глазах происходят разрушительные процессы. В этом отношении мой родной город Иркутск походит на большинство западных стран, потому что с марта там не сыграно ни одного концерта, ни одного спектакля (надеюсь, в январе что-то откроется). Вот Саша Сладковский мне сказал, что за это время мы виделись всего два раза: 11 июня, когда он приехал ко мне на день рождения, и 2 сентября, когда я пригласил его дирижировать ГАСО на концерте к 75-летию окончания Второй мировой войны. Сегодня – третий раз, и это такое счастье – вы не представляете! Нам этих встреч так не хватает. И оркестру, которому больше всего хочется вернуться в свой безумный график. Артисты, музыканты остались без кислорода, без подзарядки, не говоря уже о более серьезных вещах – банкротствах, уходе в другую профессию... И это, конечно, трагедия.
Как все будет восстанавливаться, как публика будет ходить – например, в Европе, где в основном пожилая аудитория? Сложно понять. Да, России многие завидуют сейчас, у нас хоть какая-то жизнь идет, особенно в некоторых регионах (в Москве, где максимально допустима 25-процентная рассадка, ситуация сложнее: ни один концерт невозможно провести без финансовой поддержки). Мы, конечно, надеемся, что все рано или поздно восстановится. Но драматизм ситуации еще в чем? Когда ты видишь, как разрушается то, что готовил долгие годы, – рушится, как домино, ведь контракты подписываются на пять-семь лет вперед. И вот на глазах одно за другим «летит» все: концерт с этим оркестром и дирижером, такая-то программа, запись… Больно. Ведь к каждому проекту относишься как к сакральному, личному… Но тем не менее уже с августа я нахожусь в концертном состоянии.
А вообще «хватит ныть»: посмотрите на то, что происходит в больницах, посмотрите на врачей… Тут все разговоры и заканчиваются. Конечно, жизнь дороже, и мы подождем сколько нужно.
– Директор Большого театра Владимир Георгиевич Урин говорит, что пандемия продлится до конца 2021 года, Валерий Гергиев надеется, что еще три-четыре месяца. У вас есть внутреннее ощущение, когда рассосется?
– Нынешний сезон 2020/21 потерян, я это знал еще в апреле. Все мои туры были разрушены – я имею в виду большие мировые турне, а всего у меня за это время отменилось 145 концертов! Могу предположить, что до осени вряд ли музыкальная жизнь восстановится. Но концерты будут – и весной, и особенно летом. Летом надо играть, в том числе на открытом воздухе, чтобы компенсировать публике отмененные концерты.
– Я не первый раз слушала «Времена года» Чайковского в вашем исполнении. И ощущения такие же, как от цикла «Все симфонии Бетховена» в исполнении Венского филармонического оркестра под управлением Кристиана Тилемана: начинаешь любить менее известное, не то, что любил раньше. В случае с Бетховеном в интерпретации Тилемана это четные симфонии, а если говорить о ваших «Временах года» это не самые популярные пьесы «Январь», «Февраль», «Июль», «Сентябрь». Многие были похожи на небольшие театральные пьесы или даже короткометражное кино. Скажем, «Февраль» («Масленица») – это прямо кустодиевская картина народного гуляния, а на его фоне как будто звучит серьезный диалог за праздничным столом. «Сентябрь» («Охота») – это зримые картины охоты, знакомые по классическим фильмам «Дубровский» и «Война и мир». А какие роскошные «косари» («Июль»), которые словно соревнуются в певческом искусстве!
– С этим циклом связано очень многое в моей жизни. Сначала, в раннем детстве, я выучил «Баркаролу» («Июнь») и «Осеннюю песнь» («Октябрь»). Когда мне было семь лет, учительница в музыкальной школе задала мне «Песнь косаря» («Июль»). Невероятно, но сольные пьесы Чайковского для фортепиано почти неизвестны в мире, их популярность несравнима с его же фортепианными концертами или симфониями. Даже непонятно, почему. Я играл этот цикл в Карнеги-холле (Нью-Йорк), Берлинской филармонии, Концертгебау (Амстердам), Роял фестивал-холле (Лондон), почти во всех столицах и крупных городах мира, и часто меня просили повторить его через год. «Времена года» целиком не знают: ну да, слышали самое популярное – «Баркаролу», «Осеннюю песню». На самом же деле это нечто единое, цельное (как и «Детский альбом»), тут важно выстроить драматургическую линию. И сколько бы ты этот цикл ни играл, всегда может случиться что-то неожиданное. Таково его удивительное свойство. Но, конечно, ты должен быть готов, наэлектризован, должен попасть в акустику, инструмент. Если все это совпадает, то могут произойти даже мистические вещи: ты будто не принадлежишь себе, кажется, тобой кто-то руководит.
– Вы гораздо больше ассоциируетесь с Чайковским, Рахманиновым, Прокофьевым. Шопен – это немного неожиданно, а вы и бис сыграли шопеновский…
– Что касается бисов, то я решаю, что сыграть, в последний момент, когда сажусь на банкетку. А Второй концерт Шопена… – ну это такой пандемический концерт (смеется), я выучил его в самоизоляции. Наверное, я должен за это сказать спасибо коронавирусу – хоть какой-то толк от него есть. Я влюблен в эту музыку, но раньше и подумать не мог, что буду ее играть: у меня не было с ней внутренней связи. Конечно, я всегда мог исполнить оба шопеновских концерта, это не так трудно, но главное тут – вынести эту историю на сцену, когда ты готов. В этом году что-то определенно с Шопеном у меня произошло, даже не знаю, что именно. Но надеюсь, этот «роман» надолго, скоро сыграю и Первый концерт. Здесь, конечно, важен партнер, потому что аккомпанировать концерт Шопена даже труднее, чем Рахманинова. Спасибо Александру Сладковскому и его оркестру, с ними все получилось.
Ольга Русанова
Источник:
« назад